Мост Риальто

Разделяет кварталы Сан-Марко и Сан-Поло. Он знаменит не только своей огромной аркой, но и многочисленными купеческими лавками. Долгое время был местом прогулок и встреч.

Не переживать. Не волноваться. Не принимать все близко к сердцу. Дьявол.
Вздохнув, я приказала себе успокоиться и натянуто улыбнулась. Приказать себе успокоиться - тонкая ирония, но если этого не сделать, то весь план полетит к чертям... Alea jacta est. Auribus tento lupum, вот уж точно.
Стараясь идти быстрее, я прибавила шаг, тем более что квартал Сан-Марко не располагал к просмотру достопримечательностей, так уж повелось. Интересно, из-за чего Венеция была выбрана местом рандеву? Забавно. По идее, именно я должна знать подобные нюансы, но в итоге мне оставалось только пожимать плечами. И пытаться дышать пореже, запах Адриатического моря, смешанный с помоями, не принадлежал к моим любимым ароматам.
На Риальто, как ни странно, в этот час было безлюдно. Впрочем, на удивление не хватало ни времени, ни сил. Мне же оставалось лишь одно - подойти к центру моста, так, чтобы меня было хорошо видно. То, что сейчас мост хорошо просматривался со стороны, мне играло только на руку. Итак, одинокая девушка в поисках своей судьбы и неприятностей. Почему-то вспомнились слова Веспасиана: Caesarem decet stantem mori. Патриций, это чертовски мило. Воодушевляет, я бы сказала.
Негромко выругавшись, я поправила бархатные складки на рукаве своего платья. Несмотря на всю мою любовь к строгой мужской одежде, сегодня пришлось облачиться именно в него: красивое, изящное и чертовски не удобное. Стараясь успокоиться и размышляя, какой бастард придумал такие пышные платья с кринолинами, я достала книгу и лениво пробежала взглядом по его обложке. Спасибо Гутенбергу, но мне никогда не понять, зачем делать книгопечатание еще более дорогим. Формируем касты, как Индии? Шикарно, просто шикарно. Вспоминая не самыми литературными выражениями издателей фолианта, обернувших его в баснословно дорогую черную кожу, я прочитала название, выведенное крупными размашистыми буквами. Виссарион Никейский, опровержение философских взглядов Георгия Трапезунтского. Innoubliable, zut. От безысходности захотелось отравиться или в крайнем случае сброситься с моста, впрочем... Вид воды под Риальто абсолютно не вызывал никакого желания окунуться, яд же просто не хотелось тратить. Даже на себя.
Печаль. Поудобнее облокотившись на ограждение Риальто, я с тоской открыла книгу и начала читать труд Виссариона. На удивление, рукопись оказалась читаемой и более-менее интересной, вот только сейчас меня на беду волновали вопросы более банальные, чем тонкая философская материя. Пан или пропал, жизнь или смерть.
Alea jacta est, еще раз напомнила я себе.

Узкие улицы, пропахшие сыростью и рыбой, обилие людей, из столпотворения которых постоянно раздавались крики очередного торговца, мельтешение откровенных нарядов куртизанок – всё это никоим образом не могло вызвать хорошее расположение духа. Двое возглавляющих процессию стражника лишь немногим облегчали жизнь, выделяя небольшой проход, плотно окружённый телами простолюдинов. Отправитель явно задался идеей вывести меня из равновесия ещё до прибытия на назначенное место встречи.
Толчея приносила свои преимущества низшим слоям населения – тонкая рука стремительно скользнула к поясу одного из сопровождающих стражников и помогла облегчиться несчастному на мешочек с золотом. Косой взгляд на мою личную гвардию подтвердил, что я им не зря плачу, поскольку ребята внимательно следили за состоянием своего имущества и тоже заметили умелые махинации юного вора.
Но, что было весьма неожиданно, стоило вывалиться из живой массы людей у торговых рядов в сторону моста Риальто, являющего собой конечную цель моего маршрута, как улицы начали поражать своей безлюдностью. Словно и не центр города вовсе. Мысль о том, что к этому приложила руку наша доблестная стража, довольно быстро выветрилась – лень была одним из главных качеств, необходимых для их работы. Я тихо кашлянул, привлекая внимание моих провожатых, они понятливо остановились и отошли в сторону, делая вид, что всегда тут стояли. Обворованный стражник только заметил пропажу и, как-то странно побагровев, начал что-то говорить напарнику на повышенных тонах. Мои губы тронула насмешливая улыбка, сам же не обращая внимания на угрозы в сторону воров, раздающиеся за спиной с выразительной жестикуляцией в сторону торговых рядов, направился к мосту. Среди редких прохожих существенно выделялась изящная фигурка с книгой на руках и, вероятно, отсутствующим чувством самосохранения. Даже в центре попадались неуравновешенные личности, которые имели все шансы заинтересоваться одинокой, богато одетой, девушкой без надлежащей охраны. Разве что она могла сама постоять за себя.
- Ждите здесь, - словил взгляд, терпеливо продолжил: - Кто попытается подойти ко мне без надлежащей причины – пойдёт отрабатывать свою вину на общество.
Естественно, это была пустая угроза и они это знали – но, тем не менее, не посмеют двинуться с места, если мне не будет угрожать опасность. Их вечная обеспокоенность вполне могла вызвать у кого другого раздражение, но я испытывал лишь безграничную усталость и снисходительность. Медленно приблизившись к девушке, остановился в двух шагах от неё.
- Синьора? – с холодной уверенностью обратился к ней, привлекая внимание, вгляделся в обернувшееся ко мне личико и на мои губы выбралась едва заметная вежливая улыбка. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

Граф дэль Диабло собственной персоной. Что ж, tertium non datur.
- Buon giorno, signore, - негромко ответила я, улыбаясь уголками губ, и добавила про себя "morituri te salutant". - Возможно. Впрочем, не думаю, что мы встречались ранее.
Внимательный взгляд сверху-вниз из-под полуопущенных ресниц. Тихо вздохнув, я решительно закрыла книгу, кинув еще один взгляд на её обложку, и положила её на ограждение Риальто, на время потеряв к ней интерес. Кажется, белый мрамор? Разумеется, это самое важное сейчас. Слегка прикусив губу, мысленно твердя себе, чтобы успокоилась, я начала говорить, по привычке слегка растягивая слова:
- Я думаю, Вы знали моего отца, синьора Винсента де Морфейль, - надо же, просто великолепно. Несмотря на то, что сейчас творится у меня внутри, готова поспорить, что голос звучит безукоризненно ровно и спокойно. Даже, скорее всего, немного робко и так же немного смешано с едва заметной холодной насмешкой, словно кошка, проверяющая, что ей можно, а что нельзя. Осторожней.
- Несколько лет назад с ним случился трагичный инцидент. Если Вы, синьор, это помните, - я еще раз растянула губы в улыбке, на сей раз в печальной или же грустной, аккуратно пожала плечами. И едва не выругалась, почувствовав, как кружевные плечи нелепого платья были готовы поползти вниз, оголив кожу, практически в любой момент. Дьявол. Я откинула назад попавшие на лицо локоны, которые сегодня как назло не собрала в отдельную прическу. Что ж, сама виновата.
Делая вид, что жду ответа графа и, задумавшись, разглядываю водную гладь воды, я быстро сосчитала количество спутников-охранников дэль Диабло, которых заметила сразу же. Неплохо, особенно если допустить, что часть стражи могла находиться в другом месте - к примеру, со второй стороны моста.
С каждой минутой все лучше и лучше. Честно.
Итак, что мы имеем? Я вновь выразительно посмотрела на мужчину, ожидая его ответа. Конечно, самая лакомая информация для него предназначалась на потом, но и первые фразы по идее должны были его заинтриговать. По идее - потому что в данный момент, стоя на пронизывающем ветру в сползающем платье на мосту Риальто, я совершенно не понимала, что сказать интригующего. Действительно интригующего, а не сладких и пафосных фраз из дамских романов, которые были мной прочитаны во Франции. Каюсь. Серьезно. Не держать же его, в самом деле, словно нимфетка кокетливыми взмахами ресниц и типично-робкой улыбкой благородных девиц?
Чувствуя, что еще чуть-чуть и начну выражать свои чувства нецензурно и вслух, я заставила свою фантазию заткнуться, хотя бы на время. Я спокойна. О, дьявол.

Равнодушно взглянув на книгу, которую девушка отложила на широкие перила моста, отсутствующе отметил непривычно роскошный материал, как для мимолетного увлечения… впрочем, о вкусах не спорят – мать почти постоянно носилась с какой-то книгой, зачитывая её до дыр. Спокойный, с лёгким оттенком интереса, взгляд вернулся на девушку. Названная фамилия заставила слегка напрячься, однако внешне это никак не проявилось, спасибо отцу за науку с ранних лет жизни.
- Не стану скрывать, мы с вашим отцом несколько раз встречались по общим интересам, синьора Селеста де Морфейль, - я чуть склонил голову. - Felice di vederti in buona salute.
С историей де Морфейль я был прекрасно ознакомлен и главными причинами было то, что мы с ним провели пару любопытных дел и он был правой рукой моего отца, занимавшего совсем не маленькую роль в ордене. Знатный скандал, уже потому, что глава семейства найден мёртвым, а дочь предположительно похитили злоумышленники, с целью получения выкупа. По крайней мере, так официально заявила мать семейства, за один день оставшаяся без потомства по линии одного из своих сыновей. И не так уж и долго предавалась печали от превратностей судьбы – уже через месяц, на одном из торжественных приёмов, я встретил эту почтеннейшую донну, которая, наплевав на весь этикет, весьма неприятно хохотала над шуткой одного из не менее молодых, чем она сама, господ. Само предположение о выкупе сочли непригодным уже спустя полгода и, объявив о смерти юной де Морфейль, поспешили замять всю историю.
- Позвольте узнать, синьора, отчего вы решили начать опровержение известия о вашей смерти с меня? Род дэль Диабло не в настолько хороших отношениях с родом де Морфейль, - отметил, с лёгкой ноткой удивления в голосе. Я лукавил – Винсент был единственным, помимо всех тамплиеров, которому посчастливилось узнать меня как причастного к ордену, поскольку оказался не в то время, не в том месте. Отец едва удержал меня от того, чтобы убить непрошенного гостя на месте, и представил его как своего помощника. Это меня совсем не обрадовало, как и перспектива будущих совместной работы – быстро узнал, что это за человек такой этот Винсент, который имел немало своих грязных дел на стороне. Ничего удивительного что им, в конце концов, заинтересовались.
Помнится, меня неприятно удивило – неужели ассасины опустились настолько, что крадут детей своих жертв? Обратить в свою веру, сделать рабыней, кто их знает, какую цель они преследовали, но сейчас, глядя на эту очаровательную девушку, мог с уверенностью сказать, что она не была сломлена.
«Вот у кого стоило бы поучиться моей бестолковой Леоне», - вспомнилось, как всегда не вовремя. Ведь если решить, что девушка добровольно ушла с убийцей своего отца, то сейчас передо мной стоит ассасин. И, вероятней всего, раз дневник Винсента не был обнаружен, а несколько внедренных в его окружение моих людей верно доносили о всех его действиях, – она знала, кто я на самом деле.

По-крайней мере, отметила я про себя, он не стал отрицать факт их знакомства, хотя "не настолько хорошие отношения" неприятно резанули слух. Что ж, уже не плохо.
- Я не собираюсь опровергать слухи о моей смерти, - холодная улыбка, небрежно заправить за ухо выпавший локон. Хотя на размышление были даны считанные секунды, я уже твердо знала, что именно мне нужно будет произнести. - Мое прибывание в Италии ограничивается несколькими днями, так что вернемся к делу. Говоря откровенно, я бы ни за что не потревожила бы Вас, да и Ваши отношения с моим отцом меня не беспокоят.
Я сделала небольшую паузу, делая вид, что с досадой рассматриваю проходящего мимо итальянца, размахивающего руками и горячо спорившего о чем-то, особо не стесняясь в выражениях. Проводив его холодным взглядом и дождавшись, когда он скроется из виду, продолжила свою речь.
- De mortuis aut bene, aut nihil, как говорили раньше. Возможно, мой отец сам был виноват в своей гибели, но факт остается фактом - перед смертью он настоятельно просил навесить Вас, синьор. Извините мое любопытство, но он Вам не передавал ни каких вещей? Книгу, картину, карту... Небольшая семейная драма, мне хочется утомлять Вас подробностями, но это действительно очень важно для меня.
Голос слегка дрогнул и надорвался к концу фразы, что можно было бы заметить и сделать соответствующие выводы, будучи внимательным человеком. По идее, образ хладнокровной и чертовски спокойной девушки уже должен был начать трещать по швам, рушась, как карточный домик. Как еще можно показать свою слабость?
На прикрытых глазах едва заметно подрагивали ресницы, а вот слезы в этой ситуации будут излишни. Через несколько секунд, как бы справившись со своими глубокими переживаниями, я подняла печальные глаза на графа и посмотрела на него снизу-вверх с тоской и безнадежностью во взгляде.
Ваш шаг, синьор. Si, per favore.
И я сделаю все возможное, чтобы он стал последним.
Ceterum censeo Carthaginem delendam esse, между прочим.